|
Беседа с Бобом Райфелсоном |
 |
Боб Райфелсон. Аудитория откликнулась на "революцию" в американском кино. Некоторые наши фильмы... "Беспечный ездок", например, или "Пять легких пьес", или "Последний киносеанс", а до них "Группа "Monkees" воспринимались как что-то совершенно новое, живое. Люди считали, что мы знаем то, о чем снимаем, мы, авторы, были своими для нового зрителя, мы были частью публики, что пришла в кинотеатры в те годы. Вероятно, нам еще и просто повезло. Киноиндустрия не знала, что делать с реальностью, которая так сильно изменилась, в кино ощущалась растерянность. Истеблишмент, и киноистеблишмент в том числе, пасовал перед незнакомыми проблемами, героями, темами: рок-н-ролл, наркотики, неудовлетворенность собой и миром. Кинематограф хотел использовать сюжеты, которые активно предлагала жизнь, но мало кто умел с ними обращаться. Нам стали давать деньги. Потому что дающим мы приносили деньги, неизмеримо большие. Сегодня все гораздо труднее. Получить деньги на фильм чрезвычайно сложно, и мне, разумеется, тоже. Крупные компании не заинтересованы в том, чтобы бороться за успех картины, не похожей на типовую продукцию, хотя такой успех реален, пусть и редок. В наше время доминирует маркетинговое сознание - дайте публике то , что заведомо хорошо продается. Исключите риск - вот что это значит. Голливуд всегда этого хотел, однако сейчас Голливуд уже не только сеть отдельных киностудий, но гигантская торговая империя.
Стас Тыркин. Что, на ваш взгляд, происходит в голливудской киноиндустрии? Что значит быть независимым кинематографистом? Изменилось ли само это понятие со времен вашей молодости? Возникала ли у вас когда-нибудь идея перейти к постановке коммерческих фильмов? Или, как это делает Френсис Форд Коппола, снять пару-тройку никчемных лент "для кассы", чтобы заработать деньги на картину "для себя"?
Боб Райфелсон. Я все прекрасно осознаю, возможно, я снял даже больше средних фильмов, чем вы думаете. Но мне неохота расставаться со своей так называемой независимостью, правда, и здесь все сильно изменилось. Даже совсем маленькие компании норовят заставить режиссера снимать звезду, хотя бы телезвезду, или использовать какой-нибудь саундтрек. Большинство независимых авторов и сами не хотят независимости. Быть автономным, самостоятельным, вовсе не здорово. Что здорово - так это снять блокбастер. Тогда любой выверт будет принят интеллектуальной тусовкой. Даже "первый фильм" сегодня чаще всего не авторское высказывание, а жанровая штучка, сделанная для того, чтобы произвести впечатление.
Еще один аспект, связанный с тотальной властью Голливуда, вызывает у меня тоску. Эта власть не впускает в свою систему так называемых иностранных режиссеров. Их картины у нас почти не идут, а если Голливуд и вкладывает деньги в какой-нибудь зарубежный фильм, то требует сделать его более "американским", скажем, за счет участия американской телезвезды. Самое удручающее следствие этого доминирования Голливуда - исчезновение чужих национальных кинематографий из поля зрения нашей публики. Страшно обидно, что мы очень мало знаем о культуре других стран.
Стас Тыркин. Чем отличается работа на большую студию от работы над независимым проектом? Что случилось на съемках картины "Брубейкер", с которой вы были уволены продюсером Робертом Редфордом?
Боб Райфелсон. Я не был уволен Редфордом. История неприятная. Я подрался со студийным исполнительным продюссером, он был практически погребен под грудой стальных стульев. Редфорд просто не захотел встать на мою защиту, не стал рисковать. Я его не виню. Мне не надо было пытаться сломать студийную систему. Мы не нашли общий язык. К примеру, в картине ( я, кстати, так ее и не видел ) есть эпизод, когда в тюрьме играют в поло. Голливудский исполнительный продюсер сказал, что они наймут и привезут на съемки двадцать ковбоев, погонщиков, инструкторов. Я ответил: "Не надо, там, где я снимаю ( а дело было в Кентукки ), все они есть в избытке. Никого не привозите!" Начальству так же не нравился мой выбор оператора, художника, исполнителей второстепенных ролей. Все боялись малейшего намека на риск - боялись нового ( прежде всего - меня ). Я совсем не был дипломатом в отношениях с руководством и с продюсерами. Закончилось все скандалом и полной конфронтацией. Я не горжусь этим, вовсе нет. Я прослыл сумасшедшим. И не работал четыре года.
Стас Тыркин. Повлияла ли как-то на ваше творчество 70-х годов французская "новая волна" - фильмы Годара, Шаброля, Трюффо? Считаете ли вы себя, как все они, режиссером-автором?
Боб Райфелсон. Конечно, они оказали на меня влияние. Я познакомился с Годаром ( он проверял билеты в кинотеатре, где шел его фильм "Маленький солдат" ). И не только Годар, итальянский неореализм, известные английские режиссеры - Тони Ричардсон, Линдсей Андерсон, Карел Рейш. В середине 50-х я был в Японии и делал субтитры к разным картинам, включая картины самого Одзу. Так что многие страны, непохожие культуры входили в мою башку и оставались там. Ты должен становиться автором, если никто не хочет с тобой работать или если у тебя нет денег, чтобы нанять какого-нибудь писателя, сценариста, - в этих случаях приходится делать вид, что все умеешь сам.
Стас Тыркин. Не могли бы вы рассказать на примере какой-нибудь одной из ваших картин о механизме работы над независимым проектом на всех стадиях - замысел, финансирование, подбор исполнителей, съемочный период, выпуск картины в прокат?.. И сколько времени у вас уходило на создание ваших фильмов?
Боб Райфелсон. Для меня, как и для других, процесс работы над фильмом мучителен. От рождения замысла или даже сценария до пернесения его на экран проходят долгие месяцы, а то и годы. Это самая большая проблема. Чтобы запустить "Горы на луне", потребовалось девять лет. И вышло все совершенно случайно. А последняя картина... Вроде можно уже было начинать снимать, есть группа, актеры, но нет, финансирование не сложилось, все деньги как-то не собрались, и мы стали на несколько месяцев. И, потом, деньги были такие ненадежные, что съемки много раз срывались. Иногда дистрибьютор "подписывается" на фильм еще до начала работы над проектом. Очень часто - нет. Это большой риск, потому что если инвесторы ждут, а фильм никто не хочет прокатывать, они могут потерять огромные деньги. Обычно на независимом проекте продюсер заранее продает права на иностранный прокат - этого достаточно, чтобы получить ссуду в банке. Потом уже ты рискуешь, надеясь добрать остальное через американские продажи: театральный прокат, видео, телевидение и т. п. Моя последняя картина была снята за тридцать пять дней. Было невероятно трудно. Я, как правило, работаю с выдающимися операторами - оператор ведь делит с режиссером бремя этих чудовищных скоростей. Часто я "монтирую" фильм, смотря в глазок камеры, я снимаю только то, что потом войдет в окончательный вариант картины. Так удается избежать непомерных расходов.
Печатается в сокращении ( см. журнал "Искусство кино" N 12, 2002.)
