Несколько слов о "параллельном кино"

        Сейчас такое суетное время - много приманок, много звона... Наша культура директивно получила статус плюралистической, и стала позволять себе и неожиданное, и необычное, - все, что было в загоне. Процесс безусловно позитивный, но и чреватый определенными опасностями. Ощущение глобальности происходящего заставляет думать: если фильм или книга - это искусство, и искусство хорошее - то оно должно нравиться всем. Это общеобязательно, это императив. Если Тарковский гений, то он должен нравиться всем.
       Скажем, если во времена "Чапаева" простой колхозник смотрел кино и плакал о Чапаеве, и поэт Мандельштам, едучи в эшелоне на отсидку, тоже писал стихи о Чапаеве - это было возможно. Было другое состояние культуры. Другая доминанта. Сейчас все иначе. Культура обладает многими стратами, нишами, своими атмосферами. А мы - пытаемся все объявить национальным достоянием. И все централизовать. С роком это уже произошло. Были нормальные люди, развивались в своей среде. Но когда их вдруг вытащили на огромные арены, они начали сдавать. Советский рок выдыхается, это очевидно...
... Сейчас наше параллельное кино в чем-то испытывает обычный синдром подполья. Это романтические сказки, что человек может снимать кино для друзей или писать в стол! Ему нужна более широкая аудитория. И вполне нормально, что людям, которые снимали параллельное кино, теперь хочется снимать что-то другое, и они уходят в центральное кино. Вот, скажем, Алейниковы. Они уже все сказали, что могли сказать на уровне киноподполья, им нужно что-то другое. Они развиваются своим путем. Ради Бога. Но когда это превращается в императив для каждого - вот это очень страшно.
       Получается, что в культуре образуется новая конъюнктура. Потому что всегда, в любой культуре, даже очень свободной и очень независимой от привходящих обстоятельств, должна быть свободная ниша. Ниша, не зависящая ни от чего. И этой нишей должно быть параллельное кино, куда человек приходит и делает все, что он хочет, на свой страх и риск. Хочет - царапает гвозде пленку, хочет - снимает, извините, голые задницы. Ради Бога! Это его проблемы. Личный эксперимент художника. Это его деньги. Потому что кино действительно очень дорогая игрушка...
"Фонд параллельного кино"! Это нонсенс, это чушь, этого не может быть. Потому что кино - вам скажет любой, кто этим занимается - в первую очередь производство. Как ни одно другое искусство! И если оно будет финансироваться со стороны - все. Кино уже будет зависимо... Поэтому не может быть фонда параллельного кино!
       "Параллельное кино" - это не эстетическая категория. Параллельное кино - это кино, сделанное вне системы центрального производства и проката. По каким основаниям оно ушло из централизованной системы - другой вопрос: по политическим, идеологическим, этическим... Когда на Западе были мощные табу на порнографию, там процветала подпольная порно-индустрия. Это было нормальное параллельное кино. Когда во Франции возникли какие-то идейные конфронтации, возникло и кино, которое снимали рабочие на свои деньги и прокатывали подпольно. Кино как агитация - это тоже параллельное кино. Причем вовсе не обязательно, что это кино эстетически достойное... Другое дело, что для авангарда территория параллельного кино - самое милое дело. Потому что там художник независим. Он может снять фильм, может его не снять, сняв - уничтожить, а может просто никому не показывать...
Любительское кино более подчиняется эстетическим характеристикам. У каждого любителя существует четкий типологический ряд эстетических признаков, по которым он вычисляется совершенно безошибочно.
... Если еще недавно мы считали синонимом творчества продуцирование чего-то нового, некоего эстетического ядра, то сейчас мы пришли к поразительному выводу, что в принципе продуцировать уже нечего. Современная культура (и искусство: настолько, насколько оно укоренено в культуре) занимается интерпретаторской деятельностью. Сюда же ложится и постмодернизм, который, кстати, иногда называют реваншем женской цивилизации по отношению к мужской. Ибо продуцирование нового есть мифологически мужская функция, в то время как интерпретация - это функция женская. И тут получается поразительная вещь. Получается, что нам не интересно оценивать логику автора, который идет от своего замысла к некой художественной продукции, которая в принципе абсолютно предсказуема. Моцарт не интересен, потому что прослушав первые два такта его симфонии, искушенный слушатель, уже может сказать, какими тактами эта симфония закончится. Очень большой, талантливый человек, гений - в принципе предсказуем. Он гармоничен. А всякая гармония на уровне современной культуры - уже предсказуема.
... Гений, как бы стихиен он ни был, - у него есть своя логика. Которую можно нащупать и вычислить. Потому что, если он гений, то он дитя гармонии. Он не дитя хаоса. Понимаете, в чем дело?... И получается очень интересная вещь. Чем интересен любитель? Любитель никогда в жизни не нарушает каноны. Как Вы говорите, он насмотрелся фильмов и хочет сделать так же. Но профессионализма ему не хватает. А что есть профессионализм, как не возможность адекватно воплотить собственный замысел? И вот любитель на пути следования выбранному образцу - совершает ряд совершенно волшебных, непредсказуемых ошибок. И это потрясающе интересно! Поэтому те графоманские произведения, которые мы видели на фестивале, своими непредсказуемыми ошибками оказываются гораздо интереснее, нежели какие-то сознательно сделанные вещи. Ошибку сознательно сделать нельзя. Ошибка - это своего рода суицидный акт. Это самоубийство художника. На это решаются очень немногие. А тут люди делают это от души, красиво, весело, естественно! И это очень здорово.

Полностью беседа с Сергеем Добротворским о 2-м Фестивале "Параллельного кино", состоявшемся в Ленинграде в марте 1989 года приведена здесь >>>